Предыдущий ] Главная ] Оглавление ] Следующий ]


Российское аналитическое обозрение #8-9, 1998

Ближний Восток - невостребованная зона российских интересов

Алексей Васильев

 

РАО: Алексей Михайлович, сегодня в средствах массовой информации проходит множество сообщений об отрицательном влиянии арабских стран Ближнего Востока на ситуацию в России, о поддержке ими сепаратистских сил в Дагестане и Чечне. Соответствуют ли, на Ваш взгляд, подобные сообщения действительности ?  

А.В.: Я не согласен с самим принципом <навешивания ярлыков> на какие-либо страны, в том числе и страны Ближнего Востока. В общественном мнении ряда мусульманских стран существуют симпатии к Чечне. Но то, что мы воспринимаем как поддержку сепаратизма, там рассматривается лишь как поддержка движения мусульманского возрождения. В свое время мы сами полагали справедливой борьбу народов против зависимости от других стран. 

Существуют организации, считающие своим долгом помощь мусульманам во все мире, и я не вижу в этом ничего плохого, если подобная помощь не противоречит российским законам и международному праву. Обвинять же конкретные страны в антироссийской политике, на мой взгляд, в принципе неправомерно. Гораздо продуктивнее обратить внимание на себя: ведь по отношению к той же Чечне мы совершили все ошибки, которые только можно было совершить. За что теперь и платим. 

Если же говорить о существовании некоего заговора против России среди исламских организаций, то я в целом отрицательно отношусь к подобного рода теориям. Современные мощные социальные процессы, имеющие свою динамику, свои внутренние законы, в принципе невозможно представить как планы отдельных людей, групп и организаций. 

РАО: Какими возможностями обладает Россия для налаживания взаимовыгодного сотрудничества со странами Ближнего Востока? 

А.В.: Помимо очевидных экономических возможностей необходимо отметить, что Ближний Восток - часть мусульманского мира. Этот мир также неотъемлемо входит и в Россию, которая всегда была полиэтничной и поликонфессиональной страной. 

В отличие от европейских стран, где мусульмане - пришельцы в первом или втором поколении, на территории России ислам существует уже второе тысячелетие. За это время сложился особый тип отношений между российским государством, обществом и российскими мусульманами. Государство избегало непосредственно вмешиваться в дела мусульманской общины: в судопроизводство, семейное право, отправление культа. В то же время сохранялся определенный контроль над жизнью общин через специально создаваемые духовные управления (собрания) мусульман. Кроме того, государство стремилось включить мусульман - в первую очередь, их политическую, хозяйственную и интеллектуальную элиту - в общероссийскую общественную жизнь. К сожалению, эти принципы в той или иной мере были нарушены в годы советской власти, хотя новая национальная элита стала частью общесоюзной номенклатуры. Ислам, как и все религии, стал объектом преследования со стороны большевиков. Но, даже понеся огромный ущерб, ислам сумел выжить, что явилось одной из главных предпосылок его нынешнего возрождения . 

Реальный признак возрождения - строительство новых мечетей. Возрождается не только религия - регенерируется социокультурная база ислама. Вокруг мечетей формируются религиозные школы и кружки. Начали функционировать исламские институты, где осуществляется подготовка будущих священнослужителей. Почти в каждом крупном городе, где есть значительная мусульманская община, выходят соответствующие газеты, появились специальные теле- и радиопередачи. 

Для ислама в нынешней России характерны чрезвычайный плюрализм проявлений и разновекторность функций. Бросается в глаза многообразие региональных форм ислама, объясняемое прежде всего этническими и историческими моментами, тесными переплетениями с местными обычаями и традициями, в том числе несовпадение мазхабов, исторически утвердившихся в разных регионах (например, ханафитского в Приволжье и шафиитского на Северном Кавказе). 

Политизация ислама стала составной частью его ренессанса, которой в немалой степени способствовала война в Чечне. Но надо отдать должное мусульманской духовной элите, которая приложила немало усилий для того, чтобы горячие головы не разыграли карту исламо-христианской войны. 

В целом российский ислам может стать мощным позитивным фактором внешней политики России, в том числе и на Ближнем Востоке. Однако, чтобы задействовать этот фактор в полной мере, необходимо преодолеть предвзятое отношение к исламу в немусульманской части российского  общества, искажающее его истинные ценности и историю. Поверхностное восприятие ислама массовым общественным сознанием в России основывается на недоразумениях или умышленной фальсификации. В этом повинны и средства массовой информации, почти не касающиеся колоссального вклада ислама в мировую культуру. Общественность мало что знает об истории и нравственно-правовых ценностях ислама, но зато свободно оперирует терминами "исламский фундаментализм" и "исламский экстремизм", воспринимает ислам как синоним кровопролития и террора. Все это отнюдь не содействуют межконфессиональным отношениям, сглаживанию межэтнических конфликтов. 

РАО: Каковы экономические интересы России на Ближнем Востоке?  

А.В.: Экономическое значение региона определяется наличием колоссальных запасов нефти: из 140 млрд. тонн разведанных ресурсов нефти земного шара примерно 2/3 приходится на бассейн Персидского залива. (Замечу в скобках, что ажиотаж, поднятый вокруг нефти Каспийского моря, вызывает много вопросов. Официальные данные за 1996 год - 3 млрд. тонн разведанных нефтяных ресурсов. Сейчас говорят о 30 млрд. тонн, не называя данных, на основе которых подсчитаны эти ресурсы). 

Экспорт нефти превращает регион Ближнего и Среднего Востока в емкий рынок товаров и услуг. Если Россия по отношению к Западу играет роль поставщика сырья, то здесь она может поставлять машины и оборудование, в том числе наукоемкое и высокотехнологичное. Ориентировка десятков тысяч выпускников советских вузов на российские технологии остается базой российско-арабского сотрудничества. 

У России сильные позиции в машиностроении среднего технического уровня, в металлургии, в ирригационных проектах, в горнодобывающей промышленности, в энергетике, в том числе ядерной и солнечной, в телекоммуникациях (спутниковая связь) и т.д. Пока же Россия не в состоянии коммерциализировать свой научно-технический потенциал, не имея ни опыта, ни соответствующих организационных и коммерческих структур. 

Как показал конгресс арабских и российских предпринимателей в Каире в марте 1996, организатором которого я был, преграды на пути развития экономических связей между Россией и арабскими странами вызваны отсутствием информации, разрушением старой экономической структуры России и отсутствием новой. Нет кредитования внешней торговли: государство отказалось от этой функции, а частные банки еще не в состоянии взять ее на себя или делают первые шаги в этом направлении. Отсутствует страховка торговых операций и товаров. В значительной степени разрушена транспортная инфраструктура. 

Однако потенциал для взаимовыгодной торговли есть. Поток туристов (около 150 тыс. в год), хлынувших из России в Египет, был вызван не только стремлением нарождающегося российского среднего класса открыть для себя красоты пирамид или Абу Симбела, прелести купания в Красном море в зимний или осенний сезоны, но и возможностями совершать "шоп-туры" для "чемоданной торговли". 

Наконец, военное сотрудничество. Сегодня прорыв на арабский рынок оружия стал задачей задач российских внешнеэкономических ведомств. Конечно, оружие - самый политизированный товар. Но любые самоограничения в этом деле бессмысленны, пока нет коллективных международных решений. Любая ниша, освобожденная Россией, немедленно заполняется другими странами. Жесткий контроль Соединенных Штатов над аравийскими рынками оружия - типичнейший тому пример. Покупка российского оружия Кувейтом и Абу-Даби - это, скорее, политическое, чем военно-стратегичес кое решение, стремление диверсифицировать свои поставки, демонстрируя Ираку и Ирану, что в сохранении независимости Кувейта и Объединенных Арабских Эмиратов заинтересованы не только Запад, но и Россия. 

РАО: Взаимоотношения с какими из стран Ближнего Востока сегодня особенно важны для России?  

А.В.: Важнейшая из таких стран находится не на Ближнем Востоке (если придерживаться устоявшейся терминологии), а на Среднем Востоке - это Иран. У наших стран достаточно широкая база для сотрудничества не только в экономическом, но, как ни странно, в политическом плане. Наши позиции близки в области урегулирования армяно-азербайджанского конфликта, по отношению к ситуации в Афганистане и Таджикистане. 

Но сотрудничество России и Ирана наталкивается на препятствия со стороны США. Конечно, американцы потерпели в Иране унизительное поражение и до сих пор пытаются мстить. Однако экономические интересы американских корпораций подталкивают их к нормализации отношений с Ираном, поэтому США рассматривают Россию прежде всего как  конкурента на региональном рынке высоких технологий. 

Например, по поводу нашего участия в строительстве атомной электростанции в Бушире был поднят страшный крик: Россия-де помогает иранской ядерной программе. Но США сами навязали Ирану строительство станции (еще во времена шаха). Далее, Иран подписал соглашение о нераспространении ядерного оружия, и никаких претензий со стороны МАГАТЭ к Ирану нет. Более того, МАГАТЭ заявило, что строительство данной станции не может оказать никакого эффекта на иранскую ядерную программу. Наконец, США продавали Северной Корее атомные станции с гораздо более продвинутой технологией, хотя у Северной Кореи существовала ядерная программа. 

Под нажимом США Россия прекратила заключать договоры на поставку оружия Ирану. Может быть, это было сделано в обмен на какие-то уступки США по отношению к России, но на сегодняшний день я не знаю таких областей, где США бы нам уступали, учитывали бы российские интересы. Получается, что мы сами, добровольно в одностороннем порядке нанесли себе ущерб в миллиарды долларов. В то же время я не удивлюсь, если через некоторое время Иран будет покупать американские самолеты, а мы останемся ни с чем. 

РАО: Когда говорят о выгодах, которые получит Россия после снятия международных санкций с Ирака, то в первую очередь вспоминают про семимиллиардный долг Багдада Москве. А что еще реально мы можем получить от этого?  

А.В.: Россия добивается последовательного снятия санкций с Ирака только при непременном условии выполнения им резолюций ООН. Этого нельзя разделять. В соответствии с решениями Совета Безопасности ООН Ирак должен свернуть работы по созданию ядерного оружия, по созданию средств доставки, по созданию химического и бактериологического оружия. 

Российская позиция состоит в том, что по первому и второму пунктам Ирак уже выполнил свои обязательства и поэтому необходима постепенная отмена санкций. (С точки зрения других держав, требуются более жесткие инспекции; такая позиция чуть было не привела к новому военному конфликту в конце 1997 - начале 1998 годов.) Одновременно Россия выступает за постепенное увеличение квоты нефти, которую Ирак может продавать. Сейчас квота установлена в 5,2 млрд. долларов на полгода, что превышает современные производственные возможности Ирака. Поэтому можно сказать, что фактически блокады Ирака уже нет. 

Кроме того, у России есть реальные интересы в Ираке. Они заключаются не только в том, что Ирак должен России семь миллиардов долларов и заявляет, что готов их выплатить. Россия очень много теряет от отсутствия экономического обмена с Ираком. 

Российские нефтяные компании уже получили свою долю в разработке поистине колоссальных месторождений иракской нефти, в частности, в Западной Курне. Так что участие российского капитала в разработке этих ресурсов очень выгодно. Вместе с тем, появление на рынке нефти нового крупного экспортера, каковым потенциально является Ирак, естественно, окажет понижающее воздействие на цену на нефть, что может нанести удар и по интересам России. 

Но в данном случае необходимо решать дилемму: или, исходя из ближайшей перспективы, допустить военные удары по Ираку и разрушение его экономики и выиграть что-то от экспорта российской нефти, или ориентироваться на долгосрочные национальные интересы России, усматривая их в том, чтобы Ирак вернул свой долг хотя бы частично, а Россия смогла участвовать в экономическом развитии Ирака и способствовать утверждению принципов международного права. 

РАО: Способна ли Россия внести вклад в урегулирование арабо-израильского конфликта?  

А.В.: Внешняя политика Советского Союза, в том числе на Ближнем Востоке, представляла собой причудливое сочетание мессианской идеи конечного торжества социализма (коммунизма) на земном шаре и прагматических установок крупного субъекта международных отношений. Мессианская идея шла рука об руку с логикой "холодной войны" и военной безопасности СССР - подрыв прозападных военных блоков, ликвидация иностранных военных баз, создания противовеса американским силам на суше и на море. 

Со временем подобные внешнеполитические установки стали контрпродуктивными. Конфронтация с США подчинила себе внешнюю и внутреннюю политику. Гонка вооружений разрушила советскую экономику, усугубив ее структурное несовершенство, а перенесенная вовне, на Ближний Восток, она сделала его вторым по милитаризации районом планеты после Европы, подтолкнула к поведению: враг моего врага - мой друг, втянула Советский Союз в арабо-израильский конфликт - по сути чуждый его интересам - на стороне арабов. 

Новая Россия отказалась от прежней позиции в арабо-израильском конфликте, чтобы попытаться сыграть роль честного маклера. Однако хотя восстановление дипломатических отношений между Советским Союзом (вскоре сократившимся до размеров нынешней России) и Израилем было воспринято в арабских странах без истерики и помогло Москве наладить связь с одним из главных участников ближневосточного конфликта, оно не привело к какому-либо росту влияния России в процессе его урегулирования. США с согласия Израиля просто монополизировали его, не подпуская к переговорам ни Москву, ни европейские столицы. 

Во времена Козырева российский МИД по настоянию израильтян полностью перестал упоминать резолюции ООН относительно Израиля. Но ведь сам Израиль был создан по решению ООН! Без легитимизации процесса урегулирования, без учета законных прав арабского народа Палестины ситуация становится тупиковой. Сроки ухода Израиля с оккупированных земель, объем суверенитета и границы будущего Палестинского государства, особенно его военный статус и взаимоотношения с Иорданией и Израилем, будущий статус Иерусалима - это предметы переговоров и компромисса между палестинцами и Израилем. Молчаливая поддержка Москвой жестких израильских условий была бы непродуктивной. Подобное одностороннее "урегулирование" заложило бы семена глубочайших конфликтов, которые рано или поздно взорвали бы мирный процесс, с таким трудом пробивающий себе дорогу. Кроме того, был бы подорван кредит доверия, который еще остался у арабов по отношению к Москве. 

Оценивая российскую политику в регионе, сейчас уже нельзя игнорировать воздействие общественного мнения на ее формирование. По сравнению с советскими временами в настоящее время СМИ отражают ситуацию на Ближнем Востоке с точностью до наоборот. Если раньше был обязателен антиизраильский, антисионистский стереотип пропаганды, то в настоящее время в абсолютном большинстве СМИ распространены произраильские симпатии. Отдельные националистические российские издания, занимающие проарабскую позицию (но некоторые - с антисемитским душком), не имеют больших тиражей и являются каплей в море публикаций и передач, рисующих Израиль в положительных тонах. Воздействие настроенных промусульмански, пропалестински граждан России (татар, северокавказцев и других мусульман) находит минимальное отражение в СМИ и мало влияет на формирование общественного мнения, а соответственно, практически не воздействует на внешнеполитический курс Москвы в деле арабо-израильского урегулирования. 

РАО: Какие действия, по Вашему мнению, необходимо предпринять России как для усиления своей политической и экономической роли на Ближнем Востоке, так и для использования внешнеполитического потенциала в регионе при решении внутрироссийских межконфессиональных и межэтнических конфликтов?  

А.В.: России необходима взвешенная политика, опирающаяся на собственные национальные интересы. Недопустимо повторение сравнительно недавней ситуации, когда руководители российского внешнеполитического ведомства были большими атлантистами, чем союзники США по НАТО. В то же время не может идти речи о возникновении новой конфронтации: это недопустимо ни с точки зрения новой философии внешней политики, ни с точки зрения текущего соотношения сил. 

Говоря об экономической роли России, должен отметить, что у нас сейчас разрушены прежние организации, которые занимались экономическими связями с зарубежьем. Парадоксально: сейчас, вроде бы, главная задача во внешней политике - это внешнеэкономическая, а МВЭС распущен, и неизвестно, какой орган будет заниматься внешней торговлей. Но без организационной и кредитно-финансовой поддержки государства невозможны никакие крупные международные проекты. В России очень сильна гидроэнергетика, и тем не менее из-за отсутствия государственных кредитов мы проиграли гигантский заказ на строительство гидроэлектростанции <Три ущелья> в Китае. Сейчас выдвигается проект создания единой энергетической системы для всего арабского мира. Без государственной поддержки Россия упустит и этот проект. Если так будет продолжаться, то Россия скоро сможет поставлять на внешние рынки только лес, нефть и проституток. 

Что же касается внутрироссийских конфликтов, то моя точка зрения не нова: будет повышаться экономическое благосостояние России, будет повышаться культурно-образовательный уровень - изменится отношение к нам во всем мире, и те, кто убегает от нас, тут же прибегут обратно сами. Как только Россия сама наведет у себя порядок, начнет нормально развиваться экономически и социально, - естественным образом произойдет затухание конфликтов. Пока же все происходит наоборот. Поэтому, повторяю, бессмысленно обвинять других в том, в чем виноваты мы сами. 

 

Предыдущий ] Главная ] Оглавление ] Следующий ]

E-mail: metuniv@dataforce.net